Я пройду по темной улице, города где спит Король напротив сына.

Это так странно. Ощущать себя сразу в нескольких местах. Будто бы плыть и одновременно с этим тонуть. Каждое мгновение равно маленькой смерти, ждешь что вот-вот что то случится, что еще немного и некая сила потянет тебя ко дну, но нет этому конца и ты продолжаешь плыть. Вернее, я. Я продолжаю плыть.

Темнота остроконечных улиц, каменными мешками ведущих вверх, будто возносящих меня вдаль от земли, что бы я не утонул, вероятно. По крайней мере так мне видится, так я это ощущаю.

Странно быть бесконечностью в городе где усыпанный нескончаемыми легендами покоится Великий Отец нации, хранитель земли Португальской и где в то же время рождались и взращивались другие шесть королей. Странно помнить все, что было и еще страннее предвидеть то, что будет. Странно жить в целом.

Сегодня. Обшарпанные стены истекающие треснувшей от времени краской, шумные студенты оккупирующие бетонные коробки, закрывающиеся от внешнего мира толстыми потускневшими стеклами и грязными коврами. Нищие и не местные. Окружившие главную площадь и так явно выделяющиеся на фоне фасада средневекового монастыря. Это все крайне мало имеет общего с родным для меня, полным теплого света ночных факелов Айминиумом. Тем еще не городом, но уже важной отправной точкой в истории будущего великого Королевства.

Эти улицы. Наполненные вязким воздухом, закрываешь глаза и не можешь отличить, не можешь понять в каком веке воплотился, только слышишь беспорядочный шум, слитые воедино голоса мужчин и женщин, детей и взрослых. Бурной, пенящейся рекой интонаций голоса эти проносятся сквозь меня. Ускоряю шаг что бы поскорее выбраться, вынырнуть боясь утонуть. В буквальном смысле выпрыгиваю на длинную, напоминающую римскую площадь и наблюдаю вокруг себя дома, полукругом уходящие из поля зрения. Замираю. Напротив идеальная в своих пропорциях, гармоничная в своем воплощении романская церковь. Исполином и 20 ступенями она приглашает меня проникнуть внутрь, но я не решаюсь. Не решаюсь потому что не время.

Величественно и в чем то даже грозно нависает старинный орган над головами прихожан покрывая своей тенью всем известные сюжеты увековеченные синей краской на обожженном кафеле. Кто так стремительно высекает эти звучные ноты, кто скажите мне воздает хвалу Великому таким неописуемо прекрасным методом?

Внемлю. Каждому содроганию воздушных масс. Внемлю, что бы целиком и полностью погрузиться в мастерскую таланта Франсишку из Коимбры. Того самого португальца, который подарит миру великого Карлоса Сейшеса, который уже в 14 лет будет возносить людской дух к Божественным высотам в соборе Се Коимбры, что уже само по себе безмерно велико, во всех отношениях и смыслах.

Громко. Звенят колокола, которые пришли на смену систру. Прекрасному и древнему инструменту культа Исиды. Звучание этого божественного устройства человечество без совести и сожаления потеряло в темноте веков и сегодня настоящий систр можно встретить разве что в музее где он будет лишь частью общей экспозиции. Систр был вытеснен буддийскими колокольчиками которые вместе с идеологией Сиддхартхи распространили свое влияние по всему миру настолько стремительно что отследить момент разрыва связи с прошлым не представляется возможным. Со временем, ручные колокольчики превратились в огромные храмовые колокола.

Звучание колокола заставляет мое естество содрогаться, тревожит мой внутренний покой и странным образом лишает меня баланса. Не скажу что пробирает до костей, но очевидно трогает что то бывшее очень стабильным внутри. Что то такое, что я предпочел бы не тревожить. Крайне редко я встречал колокол который вызывал бы во мне приятные чувства. Крайне редко.

Именно в Коимбре у искателя исторической достоверности есть возможность наблюдать истинное положение вещей. Достаточно вскарабкаться к Собору Се что бы очутиться на миниатюрной площади Largo de Se Velha. Здесь и нахожусь сейчас. Душой и этим телом, которое бережно прячу от непрерывного дождя под сводами главного портала собора. Величественная, собранная из песчанника цитадель Коимбры отражает саму суть Средних веков. Неделимость пространства во времена когда больших площадей окружавших религиозные сооружения еще не существовало и соборы были окружены плотным кольцом жилых построек. Здесь время остановившись дает нам шанс изучить былое.

Рождество это символ. Символ жизни, победы Света над Тьмой, ведь если бы Спаситель не пришел в форме человеческой то мы никогда бы не узнали что такое истинная жертва. Жертва во благо, а не во вред, жертва дарующая веру в свободу, веру в жизнь, веру в себя и следственно в собственное воскрешение, веру в добро в конце концов. Рождество это начало отсчета, отправная точка прихода аватара в наш материальный мир, а как мы знаем аватар всегда спускается к нам с единственной целью поддержанием Дхармы, или незыблемого закона Вселенной, закона, соблюдение которого свойственно даже самому Создателю, да что уж там, Создатель и есть этот закон, вернее Дхарма является одним из Его проявлений.

Мыслю все это в практически академическом ключе, параллельно растворяясь в вялом потоке людей на главной улице. В этом году Рождество как лучи первого весеннего, по настоящему теплого Солнца пробивается сквозь непрекращающийся дождь. Людям скользко возносить свои тела наверх, к площади Largo De Se Velha, некоторые даже умудряются подскользнуться. Судьбой ли предначертано наше падение или же это наш собственный выбор? Помнится мне, в каком то забытом мной произведении поднимался подобный вопрос. Да и наверное в каждом уме человеческом в тот или иной отрезок жизни возникало предположение о неизбежности наших собственных действий. Смотрю на поднимающегося с пола мужчину и убеждаю себя что выбор у нас есть, но опирается он на фундамент желаний, а желания наши предначертаны. Так сделано что бы воспитать нас сильными духом, потому что нет ничего более сложного чем побороть собственное желание, ведь это означает обрести контроль над чувствами, а еще древние утверждали ключ к познанию Бога доступен только овладевшим своим умом и чувствами. Научившись контролировать свои побуждения и желания, мы можем получить власть над судьбой как над божественным законом. Мы можем получить власть над великой Кармой.

Сначала к реке. Воздать должное гиганту, по праву мной так названному ведь Мондего самая крупная истинно португальская река, река не имеющая примесей чужеродных земель, рожденная высоко, на северных склонах Серра да Эштрелла и сливающаяся воедино с отцом морей Атлантом океаном. Стремительно сближаюсь с водной гладью, мне случаем дарован шанс быть над рекой, всматриваюсь и вспоминаю строки второго после Короля португальца, того самого благодаря рождению которого не стыдно назвать и себя португальцем.

Doces guas e claras do Mondego,
doce repouso de minha lembrana,
onde a comprida e prfida esperana
longo tempo aps si me trouxe cego.

Не сладки эти темные воды, несущие потоки мимо заброшенного монастыря Святой Клары. Уверен, они помнят лица трех. Трех Останавливаюсь посреди пустоты внутри себя что бы разобраться. Почему я вспомнил о них, и кто эти трое о которых взывает мое сознание, кричит, практически орет мне в душу. Закрываю глаза дабы не видеть материю и усмириться. Сквозь тьму веков, сквозь мглу моих уставших от земного абсурда век, я вижу три фигуры, вопросительными знаками скорченные над водной гладью. Они стоят на другом берегу и отсюда мне сложно разобраться что вижу я живых существ или лишь тени рожденные моей фантазией в ночи. Зажмурясь снова я слышу ветром донесенные слова:

Убьем ее и тела не оставим

Но ведь Король просил чело

Тогда мы тело закопаем, а королю вернем главу

Испанцы, эту речь я знаю, предательски и вероломно сквозь века, с Леона и Кастильи нашествия лгунов, без извинений посягавших на земли эти святые всегда.

Мох. Холодный на ощупь, мокрый и вязкий запахом мох. Им покрыты каменные плиты, частично нижняя часть сводов, ступени небольшой лестницы. Им же покрыто это время. 7 января века четырнадцатого, того самого который современными португальцами уже забылся. Красота погубленная гневом, завистью и страхом, страхом как движущей силой всех зловонных поступков рода людского. Тишина нарушенная приглушенными голосами, кротким вскриком, разливающейся на деревянный настил венозной кровью красавицы Инеш. Это то, что не забудется никогда, то, что ляжет в основы множества историй любви, со страниц книг, романов, фильмов, изображений и запатевших стекол судеб людских. Подлинная история любви о которой ни здесь и не сейчас.

Эти слова сложенные в мысли и воспоминания лишь часть ассоциативного ряда связанного с прекрасной и величественной в своем историческом значении Коимброй.

Напыщенные собственной важностью и испуганные вероятностью быть не нужными обществу облаченные в черные мантии студенты старейшего университета Европы. Непрерывной вереницей ступеней устремляющиеся куда то ввысь к студенческому пантеону улицы. Романтика прошлого так тесно связанная с романтикой будничной, сегодняшней. Все это Коимбра для большинства из тех, кто обитает, бывает или слышит об этом месте.

Для меня же она усыпальница. Огромный ларец, внутри которого дышит вечным покоем великий португалец. Магистр Ордена, создатель Португалии, защитник и воин. Тот, подобных коиму в Португалии нет и никогда не будет. Коимбра это Афонсу. И конечно же, его сын, внемлющий сну короля в гробнице напротив.

Вот она, моя Коимбра.